Мистические загадки Булгакова - часть 1

      ЛЮБИТЕЛИ творчества Булгакова из Евпатории при чтении его «Театрального романа» не могли не отмечать строчки о нашем городе. Евпатория там упоминается всего лишь раз, в сцене у администратора театра, в списке городов, откуда приезжали люди с просьбами о получении билетов на спектакли: «Люди приносили громадные красивые мандаты из Астрахани, Евпатории, Вологды, Ленинграда, и они не действовали или могли подействовать только через пять дней утром, а приходили иногда скромные и молчаливые люди и вовсе ничего не говорили, а только протягивали руку через барьер и тут же получали место». Казалось, тем более это должно было бы заинтересовать крымских краеведов, авторов книги «Булгаков и Крым».
       У нас была подсознательная убежденность, что в произведениях большого писателя не бывает ничего случайного, взятого с потолка, и каждое слово несет определенную смысловую нагрузку.
       В этом была какая-то загадка, своего рода мистика. Почему вдруг Евпатория?
       Спустя много лет, когда стал доступен пусть и не «весь Булгаков», но многое из его наследия, мистические предчувствия нашли новое подтверждение.
       Это был фельетон «Сильнодействующее средство», в котором опять фигурировала Евпатория, и который резко отличался и по форме, и по содержанию от булгаковских фельетонов того периода.
       Но в то время мы еще не занимались вопросами «литературного краеведения», хотя беседы на эту тему время от времени случались. В результате возникла идея написать статью для одной из евпаторийских газет.
       Эпиграфом к той первой статье было взято суждение Булгакова о себе, которое сам писатель выделил заглавными буквами: «...я — МИСТИЧЕСКИЙ ПИСАТЕЛЬ...» (письмо Правительству СССР, 28 марта 1930 года) *.
       С этого и началась наша евпаторийская булгаковская история. Постепенно становилось понятно: что бы новое мы ни узнавали о Булгакове, все равно остается и даже усиливается какое-то «мистическое» впечатление,..
       Поэтому не будем повторять факты и доказательства приезда Булгакова в Евпаторию, о них уже написано в других статьях. Интерес представляют тайны, связанные с Евпаторией, которые сопутствуют многим другим загадкам биографии писателя.
       Прежде всего восстановим хронологию событий того времени.
       В октябре 1923 года в очерке «Золотистый город», опубликованном в берлинской газете «Накануне» (она доставлялась и в Москву), писатель неожиданно смело высмеивает «культ личности» Троцкого, второго человека в иерархии советской власти, всеми предполагаемого наследника умирающего Ленина. Сейчас даже среди историков мало кто понимает политическую напряженность того момента. В партийных верхах уже шла подспудная, но ожесточенная борьба за власть в стране. В последние месяцы своей жизни Ленин и Троцкий, доверив Сталину должность генерального секретаря партии, пытались исправить свою ошибку. Не будь Ленин смертельно болен, может, это и удалось бы. Но, похоже, оба сильно недооценили Сталина-политика. Он втайне объединился с Зиновьевым и Каменевым, привлек на свою сторону Бухарина, Орджоникидзе, Дзержинского, многих других партийных авторитетов. Их задача была теперь в том, чтобы развенчать Троцкого в глазах всей партии и народа.
       Вольно или невольно, Булгаков оказался одним из первых, если не самым первым, бросившим сатирический «камень» в Троцкого. Тот был в бешенстве, а Сталин не мог не заметить и не оценить смелости человека, «сыгравшего» на его стороне. Ведь даже в конце 1923 года никто не знал, выздоровеет ли Ленин и чем закончится борьба за власть.
       Да и после смерти Ленина Есенин в «Песне о великом походе» (июль 1924г.) все еще славил «товарища Троцкого», командовавшего «храбрым Ворошиловым» и «удалым Буденным».
       А Горький в письме (декабрь 1924) из-за границы сочувствовал Троцкому: «Ах, какая грустная история с Троцким! Теперь здешние ликуют, радуются нашему несчастию».
       Маяковский даже в 1925 году, когда Троцкого на посту наркомвоенмора заменили на Фрунзе, написал стихи, содержащие строки:

Заменить ли
горелкою Бунзена
Тысячевольтный Осрам?
Что после Троцкого
Фрунзе нам,
После Троцкого Фрунзе —
срам.

А вот Булгаков имел свое суждение о Троцком, он не поддался «авторитетным мнениям». Это понимал Сталин, сказавший через несколько лет Горькому: «Вот Булгаков!.. Тот здорово берет! Против шерсти берет!..».
       Происходившие тогда в СССР изменения представлялись Булгакову, с одной стороны, в сатирическом виде, а с другой — следствием неискоренимости потусторонних сил зла («Дьяволиада», 1925г.) и их воздействия на мир живых людей. Эта же идея воплощена им в мистическом романе «Мастер и Маргарита». Таинственная сила этого произведения такова, что многие читатели и даже литературоведы перестают отдавать себе отчет, что мир романа — мир фантастического вымысла, причудливо переплетенный с реалиями быта и общественной жизни довоенных советских лет.
       Это «роман о дьяволе», и то, что реально в его мире, весьма наивно прямолинейно проецировать на наш материальный мир. Например, стало общим местом, говоря о Булгакове и его творчестве, радостно восклицать, что «Рукописи не горят!». Увы, фраза эта от лукавого, т.е. от Воланда, а в нашем мире рукописи горят превосходным образом, как обычная бумага, и не одно тысячелетие.

* К сожалению, редакции газеты « Трибуна» в 2002 году этот эпиграф и некоторые мысли о мистичности темы «Булгаков и Евпатория» показались «несерьезными» и были выброшены.

В. МЕШКОВ, В. ЗАСКОКА.